Женщины, изменившие медицину

Профессор Бромер из Цюрихского университета не без ехидства

сообщил, что было решено принять меня в число студентов потому

только, что эта первая попытка женщины будет последней,

и явится исключением.

Ох, как они ошибаются... За мною придут тысячи

Из дневника первой российской женщины-врача Н.П. Сусловой

Женское лицо российской медицины: истоки

Запись, сделанная в дневнике юной Надеждой Сусловой в 1864 году, является прекрасной иллюстрацией того огромного предубеждения, которое бытовало в обществе в отношении права женщины на выбор профессии всего каких-то 150 лет назад. Несмотря на противоречия, которые возникали у политиков и общественных деятелей многих стран по самым разным вопросам, именно в неприятии женского образования и самоопределения наблюдалось удивительное единодушие. Особенно категорично отрицалась мысль о возможности женщины осуществлять врачебную практику. Среди тех, кто смог изменить эту «картину мира», особое место занимают россиянки, чьи имена мы рады представить в проекте издательства ГЭОТАР-Медиа «Великие врачи России. Женщины, изменившие медицину». Все наши двенадцать героинь были не только выдающимися медиками и учеными, но и первыми, кто своими трудами, открытиями и всей своей судьбой доказали, что женщины наравне с мужчинами способны спасать жизнь и здоровье людей. Трое из них еще и первые в мире: женщина-профессор химии, исследовавшая нуклеиновые кислоты (Е.Ф. Ковалевская); женщина-профессор и заведующая кафедрой хирургии (В.Е. Гедройц); женщина-хирургическая медицинская сестра (Е.М. Бакунина).

Несмотря на универсальность своих способностей, свойственную всем основоположникам отечественной медицины, среди пионеров женского врачебного движения можно выделить:

• основательниц профессиональной сестринской школы (Е.М. Бакунина);
• первых студенток медицинских университетов (Н.Ф. Суслова, М.П. Бокова-Сеченова, В.А. Кашеварова-Руднева);
• женщин-ученых (Е.Ф. Ковалевская, П.Н. Тарновская, А.М. Смыслова);
• представительниц земской медицины (Е.П. Серебренникова, А.Г. Архангельская., Н.Н. Гобято);
• активных общественных деятелей (А.Н. Шабанова, В. И. Гедройц).

Первые профессиональные медицинские сестры

Все в жизни развивается по спирали. И спираль, определившая начало «эры женщин» в медицине, безусловно связана с именами двух людей: великим хирургом Н.И. Пироговым и «ангелом милосердия» - Екатериной Михайловной Бакуниной (1812-1894). Гений Пирогова смог понять, какой громадный потенциал заложен в женском начале для медицины, он дал возможность реализоваться этому потенциалу на полях сражений и, что особенно важно, публично обосновал необходимость привлечения женщин к врачебной деятельности. По мнению Романа Манилова, директора Благотворительного фонда имени сестры милосердия Е. Бакуниной, хирург Николай Пирогов совершил настоящий гражданский подвиг, сумев успешно поставить тех, кто ранее мог выполнять только функции сиделок, к операционным столам. И лидером в этом деле оказалась представительница одной из знатнейших фамилий Российской империи, дочь губернатора Санкт-Петербурга Екатерина Бакунина, которая в 44 года отказалась от светской жизни и окунулась в море боли и людских страданий в Севастополе во время Крымской войны. Фактически Бакунина и Пирогов создали в современном виде профессию медсестры, так как до 1853 года в России не существовало профессии «Сестра милосердия» и никакой системы подготовки оказания женщинами помощи больным и раненым. Хочется особенно подчеркнуть, что в отличие от сестер Флоренс Найтингейл, русские сестры милосердия имели, по сути, квалификацию хирургической медицинской сестры, да еще в военно-полевых условиях. В качестве настоятельницы Крестовоздвиженской общины Е.М. Бакунина смогла осуществить организацию сестринского дела в России: обучение и воспитание новых сестер; открытие отделений общины в военных госпиталях Санкт-Петербурга и Кронштадтском морском госпитале. Во время русско-турецкой войны в 1877 г. ей было поручено заведование всеми временными госпиталями на Кавказе. Самый главный завет, который Екатерина Михайловна сама воплотила на практике и завещала своим последователям состоит в том, что медицинская сестра – это не только отличные аккуратность и чистота, но прежде всего, «утешительница больных, вносящая в их жизнь горячие чувства любви и участия, правду и добросовестность».

Первые вольнослушательницы Санкт-Петербургской медико-хирургической академии

Профессионализм, бесстрашие и работоспособность, которые проявили сестры милосердия во время Крымской войны, высокая оценка и общественная поддержка их деятельности признанными врачебными авторитетами в лице Н.И. Пирогова, И.М. Сеченова, С.П. Боткина, создали предпосылки для появления в России женщин, желавших стать врачами. И первыми, кто громко заявил об этом, стали Надежда Прокофьевна Суслова (1843 — 1918), Мария Петровна Бокова-Сеченова (1839 — 1929) и Варвара Александровна Кашеварова-Руднева (1842 — 1899). Именно им преподаватели Санкт-Петербургской медико-хирургической академии дали личное разрешение на посещение лекций, но только в качестве вольнослушательниц, без права сдачи экзамена и получения диплома. При этом, даже на таких условиях девушки предварительно получили согласие на обучение от отца (как в случае с Н. Сусловой, отец которой смог выбиться из крепостных крестьян графа Шереметева в предприниматели и горячо поддерживал дочь в ее начинаниях); от мужа (как в случае с М. Боковой-Сеченовой, вышедшей в первый раз замуж фиктивно только ради этого разрешения); от самого военного министра Д. Милютина (как в случае с В. Кашеваровой-Рудневой, которой пришлось пойти на разрыв с первым мужем, категорически возражавшим против желания жены учиться, и заручиться поддержкой министра на основании ходатайства губернатора Оренбурга, высоко ценившему ее врачебную помощь женам казаков и усилия по предотвращению распространения сифилиса в казачьих отрядах и губернии). Первых российских студенток не смущало, что в высших учебных заведениях работали одни мужчины, не было дамских комнат, зато им читали лекции легендарные ученые, и была возможность заниматься научной деятельностью и проводить эксперименты. Так, уже через два года учебы статья Надежды Сусловой, посвященная вопросам чувствительности кожи, появилась в журнале «Медицинский вестник», а результаты исследований дальтонизма, опубликованные Марией Боковой в Германии, вызвали одобрение самого Гельмгольца. Следствием вспыхнувших в 1863 году студенческих волнений стал запрет Министерства просвещения на посещения женщинами лекций, хотя последние в волнениях никакого участия не принимали и просто в очередной раз стали тем, кого легче всего принести в жертву. Отстраненные от обучения студентки продолжили обучение в Швейцарии, где тоже далеко не сразу были приняты мужским врачебным сообществом. Однако спустя всего несколько лет на защите докторских диссертаций в Цюрихском университете Сусловой («Доклад о физиологии лимфы», 1867 г.) и Боковой («К учению о кератите», 1871 г.) рукоплескали ученые из Германии, Франции и Италии. Надежде Сусловой даже вручили лавровый венок с надписью: «Первой в России женщине – доктору медицины». Справедливости ради надо отметить, что Надежда Суслова стала еще и первой женщиной, получившей докторскую степень в Швейцарии. Как часто бывает в России, признание на Родине приходит только после признания во всем мире, поэтому сдать экзамен и получить право на занятие врачебной практикой в своей стране Суслова и Бокова смогли уже после возвращения из-за границы. А вот третьей вольнослушательнице, Варваре Кашеваровой-Рудневой, после защиты ее первой в стране диссертации по теме женской онкологии «Материалы для патологической анатомии маточного влагалища» в 1878 г. рукоплескали уже восторженные соотечественники, вынесшие ее на руках из зала диссертационного совета в Санкт-Петербурге. Кстати, именно Кашеварова-Руднева, стала первой женщиной-врачом, сдавшей экзамен и получившей право на занятие врачебной деятельностью в самой России в 1868 г.

Судьба первых женщин-врачей не была легкой. Несмотря на то, что они смогли реализоваться в профессии, нередко им приходилось практиковать в тяжелых бытовых условиях, абсолютно бесплатно лечить бедных и покупать медикаменты за свой счет. За защиту студенческой демонстрации в память о жертвах давки на Ходынском поле по случаю коронации Николая II был выслан из страны муж Н. Сусловой – Фридрих Эрисман. После смерти второго мужа В. Кашеваровой-Рудневой – ведущего российского патологоанатома М. Руднева, она подверглась настоящей травле в прессе. В популярной газете «Новое время» вышел даже анонимный пасквиль «Доктор Самохвалова-Самолюбова», что в конечном итоге вынудило ее прекратить научную деятельность, уехать из Санкт-Петербурга и оказаться в 50 с небольшим лет прикованной к кровати. Мария Бокова-Сеченова, прожившая, наверное, самую благополучную из них троих жизнь, последние годы провела в Доме престарелых ученых.

Именно эти три хрупкие женщины, будучи совсем юными, смогли совершить практически невозможное – открыть двери университетов для любой жительницы России, которая имеет способности и, самое главное, желание принести пользу людям на врачебном поприще. Во многом благодаря им, были открыты четырехлетние Женские акушерские курсы при Медико-хирургической академии в 1872 г., преобразованные в 1876 г. в Женские врачебные курсы при Николаевском военном госпитале с пятилетним обучением и статусом вуза. В сентябре 1878 г. открылись знаменитые Бестужевские Высшие женские курсы, а в 1897 г. – Санкт-Петербургский женский медицинский институт.

Первые женщины-ученые в медицине

Несмотря на развитие женского профессионального образования, построить карьеру в академической среде женщине-ученому в конце XIX века в Российской империи было практически невозможно. Из 150-200 ежегодных выпускниц Бестужевских курсов находили работу в научных или высших учебных заведения не более 6 женщин в год на протяжении 1880-х и первой половины 1890-х годов. Удивительно, но из всех медицинских наук судебная медицина и криминалистика оказались наиболее благосклонными к женщинам-ученым. Среди них Прасковья Николаевна Тарновская (1848-1932) – дочь начальника Императорской медико-хирургической академии Н.И. Козлова, при участии которого были открыты Высшие медицинские женские курсы, и Анна Михайловна Смыслова (1876-1918), ставшая первой в России женщиной – судебным медиком.

Профессиональная деятельность П.Н. Тарновской началась с должности сестры милосердия, а затем врача Психиатрической больницы св. Николая Чудотворца в Санкт-Петербурге. В качестве ученого Тарновская специализировалась на проблеме проституции и сексуальных извращений, генетической предрасположенности к ним и влиянию социальных вопросов на формирование преступного поведения. Ею проведено несколько крупных медико-социальных исследований, собран огромный фактический материал, сделаны статистические расчеты. Прасковья Николаевна постоянно участвовала в Международных конгрессах по криминальной антропологии, результаты ее работ были использованы итальянским психиатром Чезаре Ламброзо для подтверждения знаменитой теории атавизма. Тарновская является автором более 15 научных монографий, прочитанных и отрецензированных крупнейшими учеными того времени.

С именем А.М. Смысловой связана история трех из пяти кафедр судебной медицины Санкт-Петербурга: Клинического института Великой княгини Елены Павловны (ныне СПбМАПО), Петроградского частного университета при Психоневрологическом институте (ныне СПбГМА им. И.И. Мечникова), а также Женского медицинского института (ныне СПбГМУ им. И.П. Павлова), в котором она блестяще защитила диссертацию по одной из самых актуальных тем того времени – значения тех или иных признаков при диагностике смерти от общего переохлаждения организма. Анна Михайловна написала десятки научных работ по судебной медицине, входила в состав комиссии по созданию устава Всероссийского общества судебных медиков и являлась секретарем первого и последнего состава правления Русского судебно-медицинского общества.

В отличие от представительниц судебной медицинской науки первая русская женщина-профессор химии, Екатерина Федоровна Ковалевская (1874-1958), вошла в науку с «черного» входа. Получив степень доктора наук по химии в Бернском университете (Швейцария), она смогла устроиться на место лаборанта в лаборатории почвоведения по личному распоряжению министра земледелия при условии посещения места работы таким образом, чтобы ее не видели студенты. Ковалевская стала первой женщиной-лаборантом в Женском медицинском институте в 1899 г., а позднее после сдачи экзамена на магистра химии в МГУ избрана приват-доцентом, что произошло вообще впервые в мире. Потрясающая научная интуиция Ковалевской позволила ей уже в начале XX века понять важность нуклеиновых кислот и вести активные разработки в этой области. Следует особо отметить ее деятельность в годы ВОВ. Возглавляемая Ковалевской лаборатория наладила производство витаминного напитка из различного растительного сырья в блокадном Ленинграде, что спасло сотни жизней горожан и их защитников.

Основоположницы земской медицины

Активное развитие женского медицинского образования во многом было обусловлено теми потрясающими результатами, которых достигли женщины-врачи в провинции. Как показала практика, именно женщины, в отличие от мужчин, были готовы ехать в глубинку, работать в самых тяжелых условиях без выходных, отпусков, перспектив карьерного роста и за небольшое жалование. Многие еще и вкладывали собственные средства в обустройство больниц, подготовку и зарплату персонала, как, например, Екатерина Бакунина, открывшая в 1860 г. в селе Казицино Тверской губернии лечебницу на 8 коек, при этом количество получивших помощь в этой больнице в течение года превысило 2000 человек. Дополнительно она взяла на себя обязанности попечительницы всех земских больниц своего уезда, которые отличались в Тверской губернии бесплатным обслуживанием больных. Надежда Суслова оказывала врачебную помощь на дому в Нижнем Новгороде и работала в родильном доме, а после переезда в Крым бесплатно принимала крестьян из окрестных деревень, приобретая для них лекарства за счет своих средств. Сохранились документы, в которых выражалась благодарность М.А. Боковой-Сеченовой от жителей Ржевского уезда за «… оказание в течение нескольких лет бесплатной медицинской помощи населению уезда». Варвара Кашеварова-Руднева лечила крестьян Воронежской и Новгородской губернии.

Однако в истории российской медицины есть женщины, чьи великолепные организаторские способности, знания и целеустремленность позволили преобразить не только врачебное дело, но и всю культурно-социальную жизнь в отдельном уезде или губернии. К таким преобразователям можно отнести Екатерину Павловну Серебренникову (1854-1897) и Александру Гавриловну Архангельскую (1851-1905).

Путь Е. Серебренниковой является примером женского счастья, поскольку, начиная с русско-турецкой войны, куда она отправилась в качестве сестры-милосердия за мужем-врачом, все ее врачебные и общественные начинания поддерживались мужем. Вместе они отказались от перспектив остаться после войны в столице (супругу светила профессорская должность) и отправились поднимать медицину вначале в Нижне-Салдинский железоделательный завод, представлявший собой целый город с полноценной инфраструктурой с 12 тыс. жителей, затем в уральский город Ирбит, а далее в Пермь. Работу в губернской Александровской больнице Перми Александра Гавриловна называла «медовым месяцем врачебной жизни». Здесь Серебренникова получила первую в стране должность губернского окулиста и создала первое офтальмологическое отделение в земской больнице, которую после стажировки в лучших клиниках Берлина, Висбадена и Парижа довела до европейского уровня. На собранные Серебренниковой средства от чтения лекций по офтальмологии, физике, физиологии, русской истории открылись приют и училище для незрячих, организовано изготовление книг для слепых. В результате ее стараниями Пермь превратилась в главный центр земской офтальмологии, а также реабилитации незрячих и слабовидящих. За годы своей работы в больнице Евгения Павловна лично приняла более 30000 человек со всей страны и сделала свыше 6300 операций, а ее статью по вопросам вытяжения зрительного нерва перепечатали ведущие западные медицинские журналы.

Александра Гавриловна Архангельская так же, как и Серебренникова, оставила престижную работу в частной хирургической клинике и всю свою оставшуюся жизнь связала с селом Петровское Московской губернии. В Петровском на привлеченные ею же деньги она за несколько лет построила одну из лучших земских больниц, включавшую более 12 зданий, в том числе амбулаторию, заразный барак, хирургический корпус, госпиталь, терапевтическое, родильное и сифилитическое отделения. Архангельская добилась оснащения своей больницы самым современным оборудованием, лично курировала подбор и обучение медицинских кадров. К 1902 году больница обслуживала уже 693 населенных пункта. При этом Архангельская лично проводила хирургические операции: акушерские вмешательства при сложных родах, ампутации голени, удаление опухолей, вскрытие околопочечного нарыва, удаление камней из мочевого пузыря, трахеотомии, извлечение катаракт.

Говоря о сельских врачах, нельзя не сказать о тех из них, которые просто отдали жизнь, помогая больным, как, например, первая земская женщина-врач в Рязанской области Наталья Николаевна Гобято (1878 – 1911), которая спасла сотни своих земляков от брюшного тифа, но сама не смогла побороть болезнь.

Защитницы прав женщин-врачей

К концу XIX века борьба за образование женщин постепенно трансформировалась в борьбу за их права. Лидером этого движения стала ученица и ассистент знаменитого профессора Карла Раухфуса, замечательный педиатр Анна Николаевна Шабанова (1848 – 1932). Она инициировала появление нагрудного знака с аббревиатурой «ЖВ» (женщина-врач) как документального обоснования их профессионального статуса, создание первой в стране феминистской организации – Русского женского взаимного-благотворительного общества (РЖВБО), итогом деятельности которой стало юридическое равноправие мужчин и женщин в стране еще до Советской власти.

История становления «эры женщин в медицины» в России началась с имени первой медицинской сестры Е.М. Бакуниной. Символично завершить ее именем первой женщины-хирурга Веры Игнатьевны Гедройц (1870-1932). Деятельность обеих женщин наиболее ярко проявилась в условиях военно-полевой хирургии и может стать демонстрацией того огромного профессионального скачка, который произошел в женской медицине за несколько десятилетий: от надежной помощницы за операционным столом до хирурга экстра-класса, здоровье которому доверяли члены императорской фамилии. Послужной список Веры Игнатьевны иллюстрирует практически все возможные сферы приложения врачебного опыта и таланта: земский доктор (в течение восьми лет практикующий врач и организатор врачебного дела на мальцевском заводе портландцемента в Брянской губернии); военно-полевой хирург (сотни лично прооперированных раненых в году русско-японской войны, организатор двух, в том числе передвижного, госпиталя в Манчжурии, корпусный хирург в годы Первой мировой войны); выдающийся ученый, чей доклад на III Всероссийском съезде хирургов произвел сенсацию; старший ординатор Царскосельского дворцового госпиталя (личный врач царской семьи, организатор лазаретов для раненых и личный преподаватель сестринского дела для императрицы и ее дочерей в 1914-1917 годах). После революции Гедройц организовала клинику челюстно-лицевой хирургии и стала заведующей кафедрой хирургии Киевского медицинского университета.

Судьба любой из первых женщин-врачей уникальна по-своему, но вместе они задали такой мощный тренд созидания, что он повлиял на все последующие достижения в искусстве врачевания на каждом витке развития, а самое главное – сделал женским лицо медицины!

Все серии проекта "Великие врачи России" можно посмотреть здесь.